alegribov

В Лондон за российскими активами

Право законопослушной Англии оказывается более подходящей юридической оболочкой для запутанных теневых отношений российских олигархов, чем родное для них право российское. О суде уже и не говорим: английский суд вполне может претендовать на звание самого справедливого суда в мире. Еще одна грань того же самого парадокса: основательно коррумпировав систему правоприменения у себя на родине, олигархи предпочитают улаживать свои собственные дела через суды Англии — занятный вариант не то импорта правосудия, не то экспорта споров или, лучше сказать, вывоза грязного белья в образцовую европейскую прачечную. Нынешняя эпохальная тяжба двух олигархов — непревзойденный тому пример.

Адвокаты Березовского настаивают на том, что в отношении алюминиевых активов (впоследствии влившихся в «Русал») Абрамович играл роль доверенного лица (трасти) Березовского и Патаркацишвили. По английскому праву траст есть соглашение между учредителем и доверенным лицом о том, что трасти будет держать акции в интересах третьего лица — бенефициара. При этом одно и то же лицо может быть одновременно учредителем и бенефициаром, а сам траст может существовать в устной форме и быть подразумеваемым (implied) — именно такой трактовки ситуации придерживается сторона Березовского. Российское же право с его жестким формализмом институт траста не признает — вместо него в нашем деловом обороте широко используются всевозможные понятийные соглашения, не имеющие судебной защиты. Вот почему Березовскому нужно во что бы то ни стало доказать, что участники договоренностей по поводу «Русала» явным или подразумеваемым образом выбрали для применения именно английское, а не российское право. (В отношении договоренностей по «Сибнефти» Березовский был вынужден отказаться от английского права, так как выяснилось, что доказать наличие траста будет трудно.)

Тщательно взвесив всевозможные «за» и «против», 3 октября 2011 г. Высокий суд постановил, что вопрос о том, какое право должно применяться к отношениям сторон, может быть окончательно решен лишь позднее, при полном рассмотрении всех обстоятельств дела по существу (in full trial). Разбирательство обещает быть долгим и вполне может продолжиться в Апелляционном суде и даже в Верховном суде Соединенного Королевства. Если окончательный вердикт британской судебной системы будет хотя бы частично в пользу Березовского, то его еще предстоит исполнить. Напрямую обратить взыскание на российские активы Романа Абрамовича вряд ли реально, и не только в силу явных политических препон, но и по мотивам чисто юридическим: для исполнения английского решения необходимо его признание в российском арбитражном суде. Оно бывает более или менее автоматическим лишь в отношении судебных решений из тех государств, с которыми у РФ есть договор о правовой помощи, а с Великобританией такой договор отсутствует. Доказывать же в качестве альтернативной опции, что решения российских судов стабильно признаются в Англии, и требовать признания английского решения в России на зыбком основании так называемого принципа взаимности есть затея вполне безнадежная.

Таким образом, в случае взыскания мишенью могут стать только зарубежные активы Абрамовича, включая те, через которые можно приобрести косвенный контроль над его российским имуществом. Так, по праву ЕС решения английских судов подлежат исполнению на территории Евросоюза и необходимо лишь зарегистрировать их в суде соответствующего государства. Однако считается, что огромная часть собственности Абрамовича закреплена за номинальными держателями. Если так, то в случае выигрыша адвокатам Березовского придется прибегать к сложным процедурам, дабы идентифицировать активы ответчика и обратить на них взыскание, например требовать от суда приказ о получении информации (order to obtain information), который позволяет допросить ответчика в суде по поводу принадлежащих ему активов. В любом случае подобное развитие событий, безусловно, затруднило бы Абрамовичу жизнь в Европе, да и некоторые активы (владение футбольным клубом «Челси», например) практически невозможно скрыть.

Кто бы ни выиграл в этом деле, проиграли российское право и российское правосудие, беспристрастность которых демонстративно ставится под сомнение. Судебная система — тот же английский газон: она требует многих лет ухода. Конечно, политически сомнительные решения бывали и в Англии, например дело William Joyce vs. DPP (1946), по которому Уильям Джойс, он же «лорд Хоу-Хоу», — комментатор ориентированной на Англию радиостанции Третьего рейха и на тот момент самый ненавидимый человек в Великобритании — был приговорен к смерти по довольно сомнительным основаниям. Однако это весьма редкое исключение. Куда более характерно для английской юстиции дело Regina vs. Keyn (1876), где коллегия из 13 лордов-судей большинством в один голос оправдала капитана немецкого судна, случайно потопившего британский корабль, что привело к гибели 39 его пассажиров. Невиновность капитана Кейна была отнюдь не очевидна, общественное мнение Англии жаждало крови, однако судьи истолковали сомнения в пользу подсудимого. Историк права Брайан Симпсон считает это решение идеальным выражением принципа верховенства права и «триумфом интеллекта над страстями». Это, конечно, аристократическая добродетель, и на ней до сих пор зиждется репутация английских судов. Недаром же высшие судьи Англии носят титулы лордов! Будет ли возможно подобное когда-нибудь в России — стране, где аристократия была изведена под корень? По нынешним временам для положительного ответа на этот вопрос требуется немалое воображение.

Автор — доктор права, Университет Эссекса, Великобритания