alegribov

Фильм «Война богов: Бессмертные»: Спартанцы встречают Караваджо

Кровь должна быть рубиновой. «Бессмертные» не бьют рекордов экранной жестокости, но почерк продюсеров лютого кинокомикса «300 спартанцев» моментально узнается в графике и колористике массовых боевых сцен, свинцовых пейзажах и общем упоении тоталитарной эстетикой.

Боги должны быть золотыми. Индус Тарсем Дхандвар Сингх знал это с детства (проведенного в Иране), а впервые показал всему миру двадцать лет назад в клипе на песню Losing My Religion группы R.E.M.

В том же клипе он признавался в любви к живописи Ренессанса и барокко. Без особой натяжки можно сказать, что в патетических сценах «Бессмертных» Тарсем сооружал кинематографический аналог свода Сикстинской капеллы, а в камерных вдохновлялся Караваджо: обратите внимание, например, на фактуру стен и светотени в эпизоде, где Федра (Фрида Пинто) омывает раны Тесея (Генри Кэвилл).

Только не спрашивайте, откуда там Федра, почему она не Ариадна и что тут, о боги, вообще за история. На античную мифологию Тарсем и его сценаристы плевали с Парфенона. Тартар у них не бездна, а гора. Из архаики в «Бессмертных» только культ быка, а из подвигов Тесея — бой с Минотавром (да и тот не вполне Минотавр). Христианские мотивы занимали режиссера гораздо больше. Не в сюжетном, а в живописном плане. Кажется, в рабство главного героя отправляют исключительно затем, чтобы водрузить ему на плечи бревно, как идущему на Голгофу Иисусу. Даже морщины Джона Херта в роли старца, обучающего Тесея боевым искусствам и вообще всему хорошему, как будто вырезаны по мотивам классических европейских полотен.

Старцем прикидывается Зевс (на Олимпе принимающий молодецкий облик Люка Эванса): формально он запрещает богам вмешиваться в жизнь людей, но сам переживает. В художественном отношении Олимп — наиболее уязвимое место «Бессмертных», потому что напоминает уже не классическую живопись, а гламурные инсталляции группы АЕС+Ф. Боги в золотых доспехах и немыслимых головных уборах не знают, чем заняться, а главное, с трудом поддаются идентификации: Посейдон с трезубцем, златокудрый Аполлон и блондинка Афина худо-бедно индивидуализированы, остальные — массовка. Между тем в списке действующих лиц есть Арес, Икар, Геракл и Гелиос (хоть бы на золотой колеснице прокатился — но нет): в обращении с богами и героями Тарсем поразительно беспечен.

Зато плохого парня играет Микки Рурк. Его герой — свирепый царь Гиперион, мечтающий освободить титанов, чтобы те победили олимпийских богов. Но при такой визуальной роскоши сюжет нужен «Бессмертным», как титанам Возрождения — батарейки. Не все ли равно, какие события приводят к грандиозному батальному триптиху в финале: эллины в узком, как Фермопилы, тоннеле рубятся с ордой дикарей в масках, Тесей сражается с Гиперионом, а золотые боги — с серыми злобными морлоками. Все это происходит у горы Тартар, рядом с которой визионер Тарсем Сингх случайно выстроил плотину Днепрогэса.