alegribov

Контроль в корпоративных отношениях - на входе или на выходе?

Этот вопрос оказался в центре сегодняшней дискуссии о реформе Гражданского кодекса, которую вел председатель Высшего Арбитражного Суда РФ Антон Иванов. Высказались сторонники обоих подходов, причем каждый из них приводил в качестве обоснования и теоретические выкладки, и указывал на существующую российскую реальность. Едины участники обсуждения оказались только в одном — 50-летние сроки наказания для бизнесменов вводить не хочется.

Дискуссия прошла в рамках круглого стола на Международном юридическом конгрессе, организованном РИА "Новости" и РАПСИ. Глава Высшего Арбитражного Суда РФ АС Антон Иванов по очереди давал слово спикерам, поддерживающим первую версию проекта поправок в ГК и тех, кто отстаивал альтернативные версии кодекса. Первым слово получил руководитель рабочей группы Совета по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства Евгений Суханов, которого Иванов назвал человеком, который "породил всю ту бучу два года назад".

Суханов обозначил несколько важных моментов работы над новым ГК РФ. Во-первых, сказал он, работа группы по юридическим лицам не сводилась только к совершенствованию статуса акционерных обществ. "У нас много разных коммерческих организаций, и не хочется видеть Гражданский кодекс, посвященный только акционерным обществам", — пояснил Суханов. Во-вторых, напомнил он, работа по совершенствованию ГК на самом деле идет уже много лет. Она началась еще с появления концепции развития законодательства о недвижимости. В-третьих, отметил Суханов, "все, чего мы хотим добиться – это элементарный порядок в гражданском обороте, в частности – в статусе юридических лиц, не только коммерческих, но и некоммерческих".

После этого Суханов перешел на резко критический тон. По его словам, все получилось совсем не так, как надеялись разработчики. "Проект не просто подвергся критике, – заявил он. — Неожиданно появилось несколько параллельных проектов, чтобы заморозить основной. И это удалось".

Следующим выступал партнер АБ "Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры" Дмитрий Степанов, которого Суханов называл "Димой". На последнем этапе обсуждения основного варианта поправок в ГК Степанов стал одним из основных критиков его идеологии в сфере регулирования корпоративных отношений, а также одним из авторов альтернативного проекта.

Степанов еще раз озвучил основные позиции, которых придерживается НП "Содействие развитию корпоративного и финансового законодательства", созданное рядом крупнейших юридических компаний, относительно нового ГК: лимитировать набор организационно-правовых форм некоммерческих организаций, коммерческие организации разделить на публичные и непубличные, а также, вместо того чтобы ужесточать нормы об уставном капитале, активнее применять банкротство и совершенствовать уголовное законодательство и административную процедуру. Основную мысль Степанова можно сформулировать так: не стоит ужесточать контроль для юридических лиц на входе, надо более жестко наказывать на выходе тех, кто нарушает законы.

Степанов также сказал, что представляет точку зрения бизнес-сообщества на то, каким должен быть новый Гражданский кодекс. "Мы не являемся проводниками интересов олигархов и акул бизнеса – они все уже и так давно находятся в иностранных юрисдикциях, – пояснил Степанов. – Мы представляем интересы, прежде всего, мелкого и среднего бизнеса". Степанов перечислил и две другие группы интересантов, за чьи права бьются он и его единомышленники: российский юридический бизнес, которому необходимо работоспособное и гибкое корпоративное и обязательственное право, и российские регуляторы, которые хотят, чтобы все споры рассматривались в российских юрисдикциях.

"Я не услышал в списке ваших интересантов простых граждан. Это показательно, — заметил в ответ Иванов и добавил: – Сомневаюсь, что мелкий бизнес входит в этот перечень – их сейчас интересует лишь низкая налоговая ставка". После этого глава Высшего Арбитражного Суда предоставил слово судье ВАС Сергею Сарбашу, также входящему в группу разработчиков основного текста проекта ГК.

"Неверно расценивать предлагаемые поправки как ограничение свободы предпринимательской деятельности", — так начал свое выступление Сарбаш. — Указание президента, [после которого началась разработка поправок в ГК — прим. ред.] заключалось в том, чтобы при [их] разработке учитывалась судебная практика". Затем он повернул разговор к российским реалиям, которые вытекают из этой самой судебной практики. "Бизнес почему-то никогда не видит себя в роли потерпевшей стороны, — продолжил он, — а судебная практика постоянно наблюдает, что права бизнеса могут нарушаться не только государством, но и другими бизнесменами". По мнению Сарбаша, идея ослабить контроль на входе и усилить ответственность при нарушениях – это "не эффективный путь с учетом национальных особенностей российского бизнеса". В качестве подтверждения этого тезиса он привел пример банкротства. "[Оно] существует только для банкротства, денег никто не получает, кроме профессиональных участников самой процедуры. В результате кредиторы остаются ни с чем", — констатировал он. Поэтому, по мнению Сарбаша, контроль должен присутствовать на всех стадиях жизни юридического лица: при образовании, регистрации, реорганизации.

Следующим выступающим стал представитель ведомства, которому принадлежит авторство еще одного проекта поправок ГК — заместитель директора Департамента корпоративного управления Минэкономразвития Ростислав Кокорев. Тон для своего выступления он выбрал миролюбивый и дружелюбный, начав его с фразы о том, что компромисс возможен. Тем не менее, Кокорев продемонстировал себя сторонником установления имено "контроля на выходе". "У нас большая правоохранительная и судебная система. Если мы не верим, что она может наказать жулика, возникает резонный вопрос – зачем мы ее содержим?" — задался он вопросом. "Или мы больше верим в суды, чем сами суды верят в себя?" — поставил он следом еще один риторический вопрос. По его мнению, бизнес намного лучше чиновников знает, что ему нужно. "Велика вероятность, что при введении ограничений мы расставим барьеры не там, где нужно", — заключил Кокорев и привел такой пример: "Мелкий и честный предприниматель просто не сможет создать юридическое лицо с уставным капиталом в 5 млн руб. Эти люди не готовы рисковать своим личным имуществом".

"Почему? Если они все честные?", — прозвучала удивленная реплика из другого лагеря. "Честность и деловой риск – разные вещи", — ответил Кокорев. Он также обозначил главный камень преткновения между разными группами разработчиков кодекса – корпоративный договор. "Нас предупреждают, что вводя его, мы открываем ящик Пандоры, – сказал Кокорев. – Но если этого не сделать, то мы будем подталкивать наш бизнес к уходу в другие юрисдикции".

Тут с ним не согласился Суханов. "Я как заместитель председателя Международного коммерческого арбитражного суда, могу сказать, что иностранные арбитражи рассматривают споры между российскими предпринимателями на сотни миллионов по российскому праву. Они не убегают из нашей юрисдикции, они хотят рассмотрения своего дела по нашему праву, но в Стокгольмском арбитраже", — сказал он. Суханов также добавил, что, по его опасениям, конфиденциальный корпоративный договор будет содержать сведения не об инвесторе, который не желает светиться, а, скорее всего, о чиновнике или депутате, которому запрещено иметь свой бизнес. "Как только объявится инициатор исключения из нашего проекта норм об оффшорах, мы сразу всем расскажем, кто это. Тогда все станет понятно", — добавил он.

Далее Иванов попросил рассказать о банкротстве руководителя аппарата ВАС Андрея Егорова, но тот решил повернуть дискуссию в другое русло. "Гражданское право – это способ установления справедливости в конкретных ситуациях, а не повышения эффективности экономики страны", — сказал Егоров, обращаясь, прежде всего, к представителю Минэкономразвития (это ведомство постоянно говорит о том, что исходный проект поправок в ГК препятствует росту инвестиционной привлекательности России — прим. ред.). Он также отметил, что наша правовая система не готова пока воспринимать многие предлагаемые новации из англо-саксонской системы права, как, например, снятие корпоративной вуали. "Правовые институты на Западе подкреплены доктриной. Покажите мне у нас хоть одну диссертацию, которая бы обосновывала предлагаемые новации, — Егоров опять посмотрел на Кокорева. — Надо развиваться эволюционно, а не скачками. Образно говоря, мы сегодня работаем топором, а нам предлагают сразу же перейти на айпэд".

Выступивший следом зампред Верховного Суда Василий Нечаев оказался неожиданно критичным по отношению к идее, что суды должны регулировать пределы свободы в корпоративных отношених. "Вся надежда, судя по всему, что административная и уголовная юстиция должна определить, где заканчивается свобода. Сомневаюсь, что она в состоянии это сделать", — заявил он.

Затем Иванов занялся моделированием возможных вариантов освобождения бизнеса от контроля на входе с заменой его санкциями на выходе. "Давайте спроектируем, что будет, если мы введем ответственность для нарушителей", — сказал он.

Перспектива, по его мнению, будет не радужная: "Во-первых, надо тогда увеличить сроки исковой давности привлечения к административной, уголовной и налоговой ответственности. До 30 лет, например. Во-вторых, переложить бремя доказывания по налоговым делам на налогоплательщика – пусть доказывает, что не должен платить налоги. В-третьих, будем изымать полученное обманным путем имущество абсолютно у всех. И введем длительные сроки уголовного наказания. 50 лет, например".

Такой, по его мнению, должна быть ответственность в случае снятия контроля на входе. "Вы к такому готовы?", — спросил Иванов. Ответа "да" ни у кого из присутствующих в зале не было. "Или лучше продумать гарантии на всех этапах?", — предложил альтернативу Иванов. Он также добавил, что некоторые институты можно использовать уже сейчас, не вводя их в законодательство – например, снятие корпоративной вуали. "Родилась же концепция необоснованной налоговой выгоды", — привел он пример.

Напоследок была поднята и проблема специального регистратора юридических лиц. Резюме дискуссии по этому вопросу заключалось в том, что налоговые органы с этими полномочиями не справляются, но других вариантов, кому можно поручить эту функцию, ни у одной группы разработчиков пока нет.